Исповедь.
Помню, как сейчас. Сколько лет прошло. Считай, вся жизнь пролетела. А его глаза вижу перед собой. Всю жизнь вижу!
Это было в тридцать восьмом. Я тогда попал охранять экспедицию геологов. Странно жизнь поворачивает. Только из училища, а дали мне под команду взвод и отправили куда подальше.
Дело было зимой. Кому-то из начальства приспичило чего-то там срочно искать в земле в бескрайних степях на границе с Монголией. Я и по сей день не знаю, чего искали. Тайна. Государственная тайна!
Серое затянутое тучами небо, серая покрытая снегом степь. И свист метели в ушах. Даже ветер был серый от летящего снега.
Начальник экспедиции свалился в горячке. Лежал на санях, закутанный в шкурах и бредил. Так получилось, что вести всю нашу команду приходилось мне. Начальник, когда еще был при памяти, на карте обозначил точки: первая, вторая, третья… так до двести тридцать шестой. Я и вел.
Добирались до точки, из саней вылезали геологи, рвали землю взрывчаткой, чего-то собирали и ехали дальше.
Зимние дни короткие, ночи длинные. По ночам мороз под сорок градусов. Одно было хорошо. Начальник наш, светлая ему память, схоронили мы его к концу нашего похода. Да… Так вот, он вместо палаток добыл юрты. Снаружи метель бушует, мороз трещит, а внутри у огня даже жарко.
Вот, значит, еду я, как сейчас помню, к сто семьдесят восьмой точке. Смотрю, из метели выходит человек и прямо ко мне! Говорит, да чисто так говорит по-русски:
–Начальник! Помоги, начальник! Его надо спасать! Его завтра убивать приедут!
И знаешь, я почему-то не удивился даже. Только спросил:
–Кого?
–Дорджи, нашего Дорджи!
–И где же он ваш Дорджи?
–Да здесь, рядом.
И тычет рукой куда-то в сторону. Совсем не туда, куда мне по карте начальника экспедиции ехать надо.
Мог бы я его послать, куда подальше. Меня сроки подгоняют, у меня Государственная тайна. А вот не послал. Даже мысли такой не появилось. Нет, не появилось. Приказал своим бойцам поворачивать и ехать за новоявленным проводником.
К вечеру добрались к маленькому кочевому стойбищу. Устроились на ночлег, заняли круговую оборону.
Они появились перед рассветом. Да и мы не дремали. Пулемет – замечательная машина. В чистом поле от него не спрячешься.
Они дрались до последнего человека. Никто даже не пытался бежать. Все остались лежать в той степи.
Нашим тоже досталось. Почти половину ребят из моего взвода убили, гады. Еще пять человек ранили. Их в том же стойбище пришлось оставить, лечиться.
Вот что странно, у нападавших мы никаких документов не обнаружили.
После боя мы взорвали мерзлую землю и похоронили своих убитых. Дали залп из винтовок. Потом все ушли, а я остался стоять над могилой. Как же мне было хреново. Только вчера они были живые, а теперь их уже нет.
И вдруг смотрю, стоит передо мной вчерашний проводник и держит за руку мальчишку лет десяти. Поклонился мне до земли и на мальчишку показывает:
–Дорджи.
Обыкновенный мальчишка, черноглазый, шустрый.
–Спасибо, теперь мы уйдем, сможем.
А я стою, как дурак, глазами хлопаю. Догадался только спросить:
–А кто нападал?
Проводник улыбнулся, помедлил, словно слово подбирал, для меня понятное:
–Бесы.
Тут я мальчишке в глаза посмотрел. Знаешь, удивительные это были глаза. Мудрые глаза. Что-то такое струилось из этих глаз прямо мне в душу, что я понял: все сделал, как надо.
Мальчишка улыбнулся и сказал:
–Не делай подлостей и ничего не бойся.
И все, они ушли, больше я их в этой жизни не видел.
Не по-русски мальчишка сказал, а я все понял. Даже сразу внимания не обратил. Только потом слегка удивился. Как будто, так и должно быть.
Сколько лет с тех пор прошло. Считай, вся жизнь пролетела! Только вот какое удивительное дело! Много чего в моей жизни было. Приходилось порой нелегкий выбор делать, как поступить, по совести или как все? Ну, ты знаешь, коллективное письмо подписать, друга, как врага народа осудить, от родителей отречься, за чужую спину спрятаться, другого за себя подставить. Много чего в жизни было.
Тут то и видел я эти глаза:
–Не делай подлостей и ничего не бойся.
А еще бывало, когда совсем прижмет. Вот как на той переправе через Днепр. Встают передо мной его глаза, улыбаются:
–Ничего не бойся!
Я четыре войны прошел. Только три легких ранения и было! Правда и чинов не выслужил. Не любят начальники, когда им зад не лижут.
И самое главное! Когда сейчас я думаю о смерти, вновь вижу его улыбку:
–Не бойся!
И я не боюсь!
Метки: исповедь, подлость, справедливость, страх
Точно, автор сайта просто молодец! Пишите еще!